Вечер в поддержку Ашрафа Файяда, палестинского поэта, художника и куратора выставки саудовского искусства на Биеннале–2013, прошел 14 января 2016 года в Сахаровском центре. Автор «Дискурса» поговорил с его организатором и некоторыми участниками.
В августе 2013 года палестинский поэт Ашраф Файяд, уроженец сектора Газа, живущий в Саудовской Аравии, был арестован религиозной полицией в кафе города Абха после донесения о том, что якобы неподобающим образом высказывался о Боге, пророке Мухаммеде и государстве. Утверждалось также, что Файяд распространял свою книгу стихотворений, содержащую пропаганду атеизма (речь шла о книге любовной лирики «Инструкции прилагаются», изданной в 2008 году).
Через день Файяда освободили, но 1 января 2014 года поэт был взят под стражу снова. Ему был предъявлен ряд обвинений — от клеветы на пророка и распространения атеистических взглядов до хранения фотографий женщин в мобильном телефоне.
26 мая 2014 года суд приговорил Файяда к четырем годам тюрьмы и 800 ударам плетьми. Прокурор обжаловал этот вердикт.
17 ноября 2015 года суд города Абха пересмотрел предыдущее решение и приговорил Файяда к смертной казни за вероотступничество.
В декабре 2015 года Ашрафом Файядом была подана апелляция на приговор и сейчас он ожидает решения суда.
14 января 2016 года во многих городах мира прошли чтения в поддержку Ашрафа Файяда.
Обещание нефти
нет от нефти особого зла, — разве что нищета,
следующая за ней по пятам.
в тот день, когда почернеют лица бурильщиков,
в тот день, когда подуют в трубу, ты услышишь
зов новой Нефти в сердце своём и Нефтью
воскреснешь.
для всех.
вот подлинное обетование Нефти, вот Её обещание,
что теперь совершается.
небо раскалывается.
Из книги Ашрафа Файяда «Инструкции прилагаются». Перевод с арабского Анастасии Шипулиной
Евгения Лавут — поэт, переводчик, журналист, организатор чтений в поддержку Ашрафа Файяда в Сахаровском центре
— Евгения, как вы создавали это мероприятие?
— Оно создалось само собой и мне это больше всего в нем нравится, получилось, как задумывалось. Я просто сделала секретную группу в Фейсбуке, куда добавила сначала людей, которым, как мне показалось, это было бы интересно, и они могли бы выступить, и сказала, что они могут добавлять кого-то по своему усмотрению. Образовался тот состав, который мы сегодня видели, такой, вполне себе самоорганизованный. Я организовывала мероприятия в разное время своей жизни, и это тот случай, когда никого не нужно уговаривать — «фантастическая явка», т. е. не пришел один человек из тех, кто сказал, что «хочет быть» и «будет». Это всем было нужно, и не зря говорилось, что мы это делаем для себя в той же степени, в какой пытаемся изменить судьбу человека, который, в общем-то, от нас не зависит, а наша судьба зависит в большей степени от нас.
— Как вы думаете, на родине самого Файяда такое мероприятие возможно?
— Смотря что считать родиной: Палестину или Саудовскую Аравию. Он палестинец из Газы. Говорили, что в Газе что-то было, а в Саудовской Аравии — не знаю. Меня, знаете, что удивило, я даже несколько раз это проверила, потому что не всегда бываю внимательной и могу не все заметить: я заходила на сайт организации, с которой Ашраф сотрудничал и работал, которая называется Edge of Arabia (британско-саудовская организация «Край Аравии», занимается поощрением и культивированием в Саудовской Аравии собственного современного искусства. — Я. В.), она занимается продвижением саудовского искусства. Они делали большую выставку на Биеннале в 2013 году и т. д., он во всем этом активно участвовал, был одним из двух кураторов этой выставки. На сайте организации множество анонсов различных интересных мероприятий: туров, музыкальных концертов, выставок, в Англии, Саудовской Аравии, но нет ни слова о том, что происходит с Файядом. Поэтому, конечно, я совсем себе не представляю, что там на самом деле происходит в Саудовской Аравии, возможно ли там что-нибудь. Судя по тому, какую жизнь он вел, оказалось, что возможно многое: можно сидеть в кафе с друзьями «тереть про искусство», а потом раз — и нельзя, и в этом смысле это подчеркивает то, почему идея такого мероприятия многим оказалась близка — это очень похоже на то, что здесь происходит.
Кирилл Медведев — поэт, переводчик, политический активист, создатель «Свободного марксистского издательства»
— Кирилл, ты как поэт, переводчик, левый активист, участвовавший не в одном подобном событии, причем не только в чтениях, но и в открытых мероприятиях, уличных столкновениях etc. Как ты думаешь, подобные чтения могут изменить саму ситуацию, сложившуюся вокруг Файяда?
— Конечно, с одной стороны — это чудовищная история, с другой — такого рода истории происходят в мире регулярно, и действительно, как было сегодня сказано, «далеко не по каждому подобному поводу происходит такая довольно-таки массовая, интернациональная акция». Хорошо, что в данном случае получилось так. Мне вообще — именно потому что я очень часто участвую в политических, гражданских мероприятиях не как поэт, вот такие мероприятия, именно поэтические, когда поэты считают необходимым и возможным проявить в первую очередь профессиональную солидарность, — кажутся очень значимыми. Я прекрасно знаю, что для большинства современных поэтов довольно сложно так вот взять и выступить солидарно в какой-то гражданской или политической кампании. Время от времени, благодаря стечению каких-то обстоятельств это бывает возможно. Например, последний раз, насколько я помню была похожая акция в поддержку Константина Рубахина. Там была немного другая история, потому что это не только поэт, но и общий знакомый. Все было скорее основано и на профессиональной солидарности, и на том, что все мы, кто участвовал в том вечере, этого человека лично знаем. Это был вопрос частной, личной ответственности, то есть мы понимали, что человек боролся за важные вещи и были абсолютно уверены, что обвинения, выдвигаемые против него, — абсолютная чушь.
Здесь другая ситуация, потому что мы лично Файяда не знаем, но тут играет роль сам приговор: понятно, что смертная казнь — это, в принципе, нонсенс в современном мире, но, и конечно же, когда эта смертная казнь вменяется за высказывания, за стихи — это нечто просто выходящее за рамки. Если это стало поводом проявления профессиональной солидарности, конечно, мне бы хотелось, чтобы это происходило гораздо чаще, и не только по таким шокирующим поводам. Пусть они будут настолько же важными, потому что замечательно так ярко в этом участвовать.
Антон Очиров — поэт, дизайнер, член редакционного совета литературно-критического альманаха [Транслит], живет в с. Атара (Абхазия)
— Антон, сегодня ты выступил со стороны Израиля, так ли это?
— Нет, я, наоборот, выступил с палестинской стороны. В общем-то, поразительно, что сегодня люди не просто читали свои стихи, а апеллировали к тому, что вот, у нас «что-то подобное происходит», к тридцатым годам, но не видели международного контекста всего этого: что происходит? Лев Оборин, который инициировал эти чтения, говорил, что мероприятия проходят в сорока странах мира. Елена Фанайлова, журналист «Радио Свободы», вовлеченная в российско-украинский конфликт, читала стилизации под стихи Сергея Жадана, и подчеркивала, что на Украине в двенадцати городах проходят подобные мероприятия, а в России — только в Москве и Петербурге, а остальные ничего не знают и молчат. Поэтому я и хотел сказать то, что в Израиле этого нет вообще. То есть все, что можно там сделать в поддержку палестинского поэта, которого репрессируют, приговаривают к казни за его религиозные убеждения, при том что в Израиле сейчас огромное усиление правых, даже ультраправых, например, плакаты «вот раньше мы были религиозные и думали о мире, а теперь мы с автоматами» и все громкие израильские дела последних лет, когда поселенцы на территориях западного берега устраивают свадьбы, танцуя с автоматами, прокалывают ножами фотографии палестинцев, вот эта вся фашизация), — все, что в Израиле можно сделать в поддержку Файяда — это провести мероприятия, как в Газе. Сегодня проходили чтения в Рамалле, в Восточном Иерусалиме. Это сейчас израильская территория, но по соглашению с ООН — это территория Палестины, населена в основном арабами, которых сейчас жестко оттуда выдавливают. Я читал стихотворение, в котором были строки «будет зачищен восточный Иерусалим», поэтому говорил: «Я выступаю на стороне Израиля», и прочел текст от лица «ультраправых» израильских позиций, в общем-то — это было совершенно неприлично, но необходимо для обнаружения конфликта.
— Ашрафа Файяда ассоциируют с Палестиной — «палестинский поэт, родившийся в Газе»: как это соотносится с государством Израиль?
— Ни в каком контексте упоминать имя Файяда в израильском политическом дискурсе вообще нельзя, невозможно. Соответственно, все инициативы маргинализованы и сводятся к тому, что разрозненные анархо-коммунисты говорят: «Мы против фашизоидной политики и ультраправых Израиля, поэтому мы под покровом ближневосточной ночи наносим граффити „Свободу Файяду“ на стенах Хайфы». Это все, что мы можем сделать.
— Получается, что ты выступал как такой возможный «освобожденный голос» Израиля?
— Не совсем, я выступал, скорее, как «голос» Израиля, который сопереживает человеку. Нельзя сказать, что я осуждал Израиль, — стихотворение, которое было прочитано, — это просто констатация фактов.
— Этот голос Израиля, который поэтически здесь — в Москве, оказывается возможным, на самом деле, как ты уже описал, невозможен?
— Да. Я прочел три стихотворения, одно было посвящено поэту Федору Сваровскому, который сегодня пришел на костылях, долго болел, сохраняет в своих стихотворениях христианско-утопический горизонт. Я очень люблю стихи этого поэта, он очень мне дорог. Как христианский поэт, как утопический поэт, он максимально отстраняется от проблемной зоны, сглаживает ее, говорит: «Все мы люди, все мы кушаем». Хотя Федор читал сегодня стихотворение «Идет вторая Сирийская война…», — он все равно сглаживает свое высказывание в духе «мы сидим в окопах, все ништяк». И в моем стихотворении я говорил прямым текстом, что «Сваровский верит в реальность искусства», потом играл с мыслью, что такое несбыточное — реальность искусства, и говорил, что я («кто такой я?» — не знаю) приношу зло, то есть выступаю на стороне его антагониста, на стороне времени etc.
На чтениях 14 января в Сахаровском центре прозвучали стихи Ашрафа Файяда в переводах Станислава Львовского через скайп-обращение, а также Анастасии Шипулиной, прочитавшей стихотворение палестинского поэта в оригинале. Помимо участников репортажа, участвовали поэты Мария Галина, Линор Горалик, Федор Сваровский, Елена Фанайлова, Оксана Васякина, Юлий Гуголев, Дина Гатина, Алексей Денисов, Геннадий Каневский, Герман Лукомников, Лев Оборин, Дарья Серенко, Татьяна Нешумова, Мария Степанова, Никита Сунгатов, Аркадий Штыпель, Евгений Ухмылин, Андрей Черкасов и другие.
